Мобильная версияПротестанты мечтали обратить ко Христу весь мир, Джон Мотт даже надеялся увидеть это в пределах жизни одного поколения (вспоминаются утопические мечты советских людей о быстром достижении коммунизма). Их намерения подкреплялись колониальной политикой, прежде всего британской. Состоялся «союз миссионерства и колониализма, в дополнение к желанию «христианизации» мира была поставлена задача «цивилизовать» его». Такой точки зрения о неразрывности миссионерства и цивилизаторства придерживались, например, американский миссионер Сэмюэл Ворсестер и известный британский путешественник Дэвид Ливингстон. Любопытно, что если в начале XIX века было лишь шесть протестантских миссионерских организаций, то к его концу их было уже 537.
Итогом миссионерского пробуждения в протестантской среде стал выход протестантов из самоизоляции, их столкновение с людьми иных культур. Этим было подготовлено оформление экуменического движения и его неправославной экклезиологии.
Значимой вехой в этом процессе стало создание «Всемирного евангелического альянса» на конференции в Лондоне в 1846 году. На ней присутствовало около 800 протестантских лидеров, представляющих 52 деноминации. Как декларировалось, «реальность христианского единства наконец нашла организационное выражение». Евангелический альянс как бы хотел заявить миру, что «невидимая» Церковь Христова «видима». Протестанты отодвинули свои богословские различия на второй план ради общего дела, основываясь на общем богословском «минимуме». Очевидно сходство подобной «экклезиологии» и подхода с экуменизмом.
Итогом миссионерского пробуждения в протестантской среде стал выход протестантов из самоизоляции, их столкновение с людьми иных культур. Этим было подготовлено оформление экуменического движения и его неправославной экклезиологии.
Автор книги приводит в связи с этим слова протестантского историка Руфи Рауз (Ruth Rouse) о том, что протестанты-евангелики «не были экуменистами по своей цели, но они были экуменистами по результатам своих усилий, они создали сознание единства среди христиан разных церквей».
Всемирная миссионерская конференция в Эдинбурге, 1910 г.
В итоге возникло невиданное в истории явление, когда декларировалось наличие единой невидимой церкви при наличии множества конкретных церквей. При этом вероучительные различия постулируются как незначимые. Как замечает протопресвитер Питер Хирс, «если, однако, жизнь и вера, опыт и богословие разделены, богословие очень скоро становится отброшенным и презираемым, во-первых, как нечто мёртвое и несущественное, затем, как что-то раздражающее и мешающее». И протестантско-экуменическая экклезиология в связи с этим, конечно, неприемлема для православных.
Другой значимой вехой в становлении экуменизма стало создание и развитие «Юношеской христианской ассоциации» (небезызвестная YMCA – ИМКА) и «Студенческого христианского движения» (СХД). Многие активисты этих структур затем составили «костяк» «Всемирного совета церквей» (ВСЦ). Среди них и знаменитый Джон Мотт (1865-1955), который возглавлял ИМКА и был одним из инициаторов создания ВСЦ. Именно Мотт, по словам о. Питера Хирса, сыграл центральную роль в вовлечении православных в экуменическое движение.
Так, в 1911 году (через год после «Всемирной миссионерской конференции» в Эдинбурге[3]) крупный межконфессиональный форум прошёл в Константинополе, причём с участием православных представителей. Среди них особое место занимал митрополит Фиатирский и экзарх Западной Европы Герман (Стринопулос; 1872-1951) из Константинопольского Патриархата. Это вовлечение изначально происходило с учётом неприемлемых для Православной Церкви экклезиологических предпосылок.
Церковные лидеры Константинополя выпустили в 1920 г. знаменитое окружное послание «Церквам Христа, везде сущим», которое стало не просто дипломатическим документом, но изменило само понимание Константинопольским Патриархатом того, что есть Церковь.
Участие православных в экуменическом движении было усилено в результате катастрофической для греков Первой Мировой войны. Пытаясь найти «точку опоры» во внешнем мире, теряющие паству церковные лидеры Константинополя выпустили в 1920 г. знаменитое окружное послание «Церквам Христа, везде сущим», которое стало не просто дипломатическим документом, но изменило само понимание Константинопольским Патриархатом того, что есть Церковь. Впервые в истории в церковном документе такого уровня было заявлено о существовании «церквей», «которые являются не чуждыми друг другу, а родными и близкими во Христе, «сонаследниками и сопричастниками обетования Божия во Христе»» (Еф. 3, 6). Главным автором и идеологом окружного послания стал упомянутый митрополит Герман. Как отмечает протопресвитер Питер Хирс, «расширяя определение «церкви» с включением в неё членов, никогда церковно, сакраментально или догматически не состоявших в общении с Православной Церковью, митрополит Герман тем самым находится в прекрасной гармонии с вышеупомянутой «евангелической экклезиологией»», говорящей о «братстве невидимой церкви Христа, к которой принадлежат все «возрождённые» христиане»).
Итоги миссионерского пробуждения в протестантской среде ⇐ Разное
Обо всём на свете
1584773532
Гость
Протестанты мечтали обратить ко Христу весь мир, Джон Мотт даже надеялся увидеть это в пределах жизни одного поколения (вспоминаются утопические мечты советских людей о быстром достижении коммунизма). Их намерения подкреплялись колониальной политикой, прежде всего британской. Состоялся «союз миссионерства и колониализма, в дополнение к желанию «христианизации» мира была поставлена задача «цивилизовать» его». Такой точки зрения о неразрывности миссионерства и цивилизаторства придерживались, например, американский миссионер Сэмюэл Ворсестер и известный британский путешественник Дэвид Ливингстон. Любопытно, что если в начале XIX века было лишь шесть протестантских миссионерских организаций, то к его концу их было уже 537.
Итогом миссионерского пробуждения в протестантской среде стал выход протестантов из самоизоляции, их столкновение с людьми иных культур. Этим было подготовлено оформление экуменического движения и его неправославной экклезиологии.
Значимой вехой в этом процессе стало создание «Всемирного евангелического альянса» на конференции в Лондоне в 1846 году. На ней присутствовало около 800 протестантских лидеров, представляющих 52 деноминации. Как декларировалось, «реальность христианского единства наконец нашла организационное выражение». Евангелический альянс как бы хотел заявить миру, что «невидимая» Церковь Христова «видима». Протестанты отодвинули свои богословские различия на второй план ради общего дела, основываясь на общем богословском «минимуме». Очевидно сходство подобной «экклезиологии» и подхода с экуменизмом.
Итогом миссионерского пробуждения в протестантской среде стал выход протестантов из самоизоляции, их столкновение с людьми иных культур. Этим было подготовлено оформление экуменического движения и его неправославной экклезиологии.
Автор книги приводит в связи с этим слова протестантского историка Руфи Рауз (Ruth Rouse) о том, что протестанты-евангелики «не были экуменистами по своей цели, но они были экуменистами по результатам своих усилий, они создали сознание единства среди христиан разных церквей».
[i]Всемирная миссионерская конференция в Эдинбурге, 1910 г.[/i]
В итоге возникло невиданное в истории явление, когда декларировалось наличие единой невидимой церкви при наличии множества конкретных церквей. При этом вероучительные различия постулируются как незначимые. Как замечает протопресвитер Питер Хирс, «если, однако, жизнь и вера, опыт и богословие разделены, богословие очень скоро становится отброшенным и презираемым, во-первых, как нечто мёртвое и несущественное, затем, как что-то раздражающее и мешающее». И протестантско-экуменическая экклезиология в связи с этим, конечно, неприемлема для православных.
Другой значимой вехой в становлении экуменизма стало создание и развитие «Юношеской христианской ассоциации» (небезызвестная YMCA – ИМКА) и «Студенческого христианского движения» (СХД). Многие активисты этих структур затем составили «костяк» «Всемирного совета церквей» (ВСЦ). Среди них и знаменитый Джон Мотт (1865-1955), который возглавлял ИМКА и был одним из инициаторов создания ВСЦ. Именно Мотт, по словам о. Питера Хирса, сыграл центральную роль в вовлечении православных в экуменическое движение.
Так, в 1911 году (через год после «Всемирной миссионерской конференции» в Эдинбурге[3]) крупный межконфессиональный форум прошёл в Константинополе, причём с участием православных представителей. Среди них особое место занимал митрополит Фиатирский и экзарх Западной Европы Герман (Стринопулос; 1872-1951) из Константинопольского Патриархата. Это вовлечение изначально происходило с учётом неприемлемых для Православной Церкви экклезиологических предпосылок.
Церковные лидеры Константинополя выпустили в 1920 г. знаменитое окружное послание «Церквам Христа, везде сущим», которое стало не просто дипломатическим документом, но изменило само понимание Константинопольским Патриархатом того, что есть Церковь.
Участие православных в экуменическом движении было усилено в результате катастрофической для греков Первой Мировой войны. Пытаясь найти «точку опоры» во внешнем мире, теряющие паству церковные лидеры Константинополя выпустили в 1920 г. знаменитое окружное послание «Церквам Христа, везде сущим», которое стало не просто дипломатическим документом, но изменило само понимание Константинопольским Патриархатом того, что есть Церковь. Впервые в истории в церковном документе такого уровня было заявлено о существовании «церквей», «которые являются не чуждыми друг другу, а родными и близкими во Христе, «сонаследниками и сопричастниками обетования Божия во Христе»» (Еф. 3, 6). Главным автором и идеологом окружного послания стал упомянутый митрополит Герман. Как отмечает протопресвитер Питер Хирс, «расширяя определение «церкви» с включением в неё членов, никогда церковно, сакраментально или догматически не состоявших в общении с Православной Церковью, митрополит Герман тем самым находится в прекрасной гармонии с вышеупомянутой «евангелической экклезиологией»», говорящей о «братстве невидимой церкви Христа, к которой принадлежат все «возрождённые» христиане»).